|
К моменту первой аттестации я прозанимался айкидо уже четыре года. По стажу вроде как пора бы уже и о первом дане думать, но, учитывая условия, в которых приходилось заниматься все эти годы, даже пятый кю был для меня подарком — при моей-то ужасной технике.
Нервничал я неимоверно. Впервые меня должны были оценить специалисты. Получив свою первую ученическую степень, я мог бы, наконец, считать себя начинающим айкидзином. Тренировался я в поте лица, по мере возможностей появлялся в головном клубе, и вот, наконец, пришел день, которого я ждал с надеждой и страхом.
Дорога до Клуба занимает три часа. И все это время мы с Юлией беседовали об айкидо, вспоминали входы, рисунки приемов. Когда слов стало не хватать, плюнули на общественное мнение и отправились в тамбур электрички — повторять. В общем, на тренировку мы приехали готовые ко всему, но бледные и дрожащие (от возбуждения, а не от страха).
Собственно аттестация предваряется часовой тренировкой в очень высоком темпе, причем аттестуемые становятся в первый ряд и работают только друг с другом. Уже на этом этапе их незаметно оценивают. И уже здесь меня ждал первый стресс. Девушка, с которой мне довелось отрабатывать котэ-гаэси, была на редкость маленькой и хрупкой. Любые мои попытки как-то заставить ее двигаться и страховаться встречались яростным шипением: “Больно же!” Мысленно вознеся молитву всем существующим богам, я пошел на искажение техники, лишь бы моя партнерша больше не жаловалась. Что и было немедленно замечено вездесущим Вадимом. Черно-белой молнией подлетев ко мне, он грозно прорычал: “Кто так делает?! Где контроль?!” и без промедления показал мне, что значит контроль. Я успел увидеть летящий мне в глаз кулак, потом пол ушел у меня из-под ног, и я обнаружил себя лежащим поблизости, а из пораженного глаза хлынули слезы. Не без некоторого злорадства я отметил круглые от ужаса глаза моей визави, после чего выслушал короткое наставление Вадима о том, что партнера нельзя жалеть, и еле удержался от того, чтобы не показать язык виновнице моих мучений. К слову сказать, больше мы никогда не вставали в пару.
Я рано обрадовался окончанию тренировки. Никогда доселе даже не видевший аттестации, я не мог предположить, что ждет меня дальше. А сюрпризов впереди было еще немало.
После пятиминутной паузы, которой хватило лишь на то, чтобы привести свою одежду в более пристойный вид, начался следующий тур аттестации. Испытуемым предстояло показать степень владения укэми, и с этой целью они должны были ассистировать мастерам. Сердце мое глухо стукнуло разок и замолкло: среди “мучителей” я обнаружил хмурого Вадима. Весь вид его красноречиво свидетельствовал о том, что он никому спуску не даст. Я был совершенно твердо уверен: если я достанусь ему — мне не пережить аттестациии.
Судьба меня хранила: я попал в чуткие руки Наташи. Впрочем, и тут мне пришлось несладко. От Вадима она отличалась только тем, что не била зазевавшегося укэ, а бегать и изгибаться, ассистируя ей, пришлось немало. Краем глаза я видел мелькающие ежесекундно ноги несчастных укэ Вадима, и мне было очень легко и радостно.
Наконец и это испытание завершилось, и наступил черед самого ответственного теста. Меня заранее предупредили, что от меня на экзамене ждут не высокой скорости, а в первую очередь четкого выполнения технических элементов. Говорят, что я действовал очень правильно — в меру быстро, четко обозначал входы и перехваты, не путался в терминологии… Я мало что помню. Были звучащие где-то вдали команды Марины, смутно маячащее впереди лицо партнера, мелькающие руки, лужи пота под ногами, тяжелое хриплое дыхание… После каждого падения не было сил подняться, руки сами опускались. Мне, совершенно непривычному к подобным нагрузкам, казалось, что я попал в ад, искусно замаскированный под додзё. Услышав “Суваттэ кокю-хо!” я равнодушно подумал: “Что, уже конец?” И, наконец — “О-тагаи-ни рэй” и долгожданный отдых.
Первые минут пять я просто глотал воздух и прислушивался к необычным ощущениям в теле. Очень похоже на выход из парилки — после раскаленного воздуха, жидким металлом льющегося в легкие, даже горячий туман душевой кажется свежим бризом. Так и я — вовсю наслаждался долгожданным покоем. А еще через минуту я уже с интересом наблюдал за следующей партией аттестантов, пытаясь вспомнить, как делал сам, сравнивал, оценивал… В общем, к концу экзамена я был, если можно так выразиться, в полном порядке, только ноги подкашивались, да руки малость подрагивали. В голове образовалась какая-то тягучая пустота, и я без всякого энтузиазма встретил известие, что мне присвоен не пятый, а четвертый кю. В тот момент меня заботило только одно: побыстрей добраться до дома и рухнуть на диван.
Осознание того, что я аттестовался, что у меня четвертый кю, пришло много позже, через полгода. А ощущения, испытанные мной на моем первом экзамене, я пронесу через всю жизнь, и еще часто буду вспоминать, каким тяжелым было это испытание, как много требует душевных и физических сил… и как много дает. Ибо тот опыт, который я получил вместе с дипломом, поистине бесценен.
Т. Тугушев
|
