|
“МНЕ КРАНТЫ!” — эта мысль родилась и прочно засела в моем мозгу на
межклубном факультативе по айкидо, проходившем 13 апреля в Москве на Шаболовке. Временами она
звучала глуше, а в некоторые моменты пронзительным эхом отражалась от стенок черепной коробки,
подобно истеричным звукам автомобильной сигнализации в тишине спящего города. Основания для этой
мысли у меня были: додзё, где проходил факультатив, был полон продвинутыми айкидоками, примерно треть
из которых была облачена в хакама. И среди них робко топчусь я — кохай с полугодовым опытом
общения с айкидо.
Определенную роль в тогдашнем моем душевном состоянии, несомненно, сыграло и то, что наша
большей частью детская группа из Ступинского филиала клуба “Коинобори” с гвалтом и
топотом ворвалась в помещение спортклуба всего за десять минут до начала тренировки. В дикой
суматохе мы едва успели натянуть на себя кэйкоги и выскочить в зал, как факультатив уже начался.
Во время стремительной разминки, судорожно пытаясь настроить свои мысли на гармоничный лад, я
украдкой разглядывала окружающих, и наблюдения эти меня не обнадеживали. По легкости и слаженности
движений даже самые молодые айкидоки представлялись мне как минимум сэмпаями. И когда наступило
время отработки приема, я поспешно выбрала себе в партнеры девушку очень доброжелательного вида.
Как оказалось, это было большой ошибкой…
Сохраняя на лице располагающую улыбку, девушка швыряла меня на татами без всякого сожаления.
К моему глубочайшему изумлению, я вдруг разучилась страховаться. Еще вчера укэми было моим любимым
занятием до и после тренировок, а теперь я грузно шлепалась на татами и, совершая неловкий кувырок,
пребольно отбивала плечи и локти, при этом не переставая себе удивляться. Когда же наступила моя
очередь выступить в роли тори, обнаружилось, что все знания относительно отрабатываемого приема
благополучно выколочены из меня жесткими падениями. Я бестолково топталась рядом со своим
доброжелательным укэ, и все мои потуги сделать что-либо напоминали скорее замысловатый танец,
нежели прием, который был продемонстрирован всего минуту назад.
С другим партнером дело обстояло ничуть не лучше: не хватало разве что музыки для того, чтобы
выписываемые нами пируэты могли претендовать на звание лучшего экзотического номера в стиле
акробатического рок-н-ролла.
Все эти неудачи, разумеется, не воодушевляли. Чем больше я совершала промахов, тем больше начинала
волноваться, спешить, и в результате все получалось еще хуже. Мало того, от огорчения мне все
труднее удавалось запомнить особенности приема при показе. Тренировка для меня превратилась в
кошмар. После очередного показа, убедившись, что те потенциальные партнеры, которые уже побывали
со мной в паре, словно по команде шарахнулись от меня как от чумы и поспешили к другим айкидокам,
я мертвой хваткой вцепилась в интеллигентного вида молодого человека. Мысленно заранее извиняясь
перед ним за собственную бестолковость, я приготовилась к очередным мукам. Каким же сюрпризом стал
для меня тот факт, что, едва мы встали друг перед другом в стойку, он вытаращился на меня с не
меньшей растерянностью, чем я на него!
Первоначально тори был он. Да, сихо нагэ — один из немногих приемов, в котором я хотя бы
помнила очередность движений — в его исполнении был все равно что прыжок с шестом
тяжелоатлета. Чудна человеческая природа! По мере увеличения числа его ляпсусов, ко мне
возвращалось чувство уверенности. Едва он перевоплотился в укэ, я с нескрываемым удовольствием
принялась заламывать ему руки…
Когда все снова сели в ряд для просмотра очередного приема, я уже мысленно потирала себе руки:
“Теперь уж никому не удастся выбить меня из душевного равновесия! Я вовсе не хуже всех, просто,
надо быть внимательней и хладнокровней. Теперь-то у меня все получится…” Но моя
самонадеянность была жестоко наказана.
Как только настало время выбирать партнера, и я принялась оглядываться в поисках очередной жертвы,
меня поклоном пригласил человек, при виде которого заглохшая было фраза “МНЕ КРАНТЫ!”
с новой силой милицейской сиреной завыла в моем мозгу. Нет, меня смутили не его хакама, на которых
были вышиты непонятные мне иероглифы, а ощущение, что я где-то его видела. А видеть я его могла
только на фестивале айкидо в Москве 15 декабря 2002 года, и именно это было плохо, поскольку то,
что мне довелось там наблюдать, совсем не хотелось испытать на себе…
Безукоризненная точность, мягкость и слаженность его движений, после чего я отправляюсь в мой
самый фантастический по корюзлости полет, мысленно проклиная все на свете и пытаясь собрать
разбегающиеся в панике мысли. А потом еще и еще полеты, показывающие, что не все резервы моей
неуклюжести исчерпаны, и, наконец, я перевоплощаюсь в тори. Сказать, что я не знала, что делать —
не сказать ничего. С нескрываемой гордостью могу заявить, что в тот момент я пребывала в состоянии,
к которому годами постоянных тренировок и укрощения духа стремились многие индийские йоги —
состоянии нирваны, иначе говоря, полного отсутствия каких бы то ни было мыслей и желаний.
Когда мой партнер начал атаку, я, неуверенно отражая удар, вместо того чтобы продолжать прием,
лишь растерянно улыбалась в ожидании, когда в мою совершенно пустую голову придет хотя бы одна мысль.
И она пришла. “А может, сбежать отсюда?” — заманчиво прозвучало в мозгу. Но с
некоторым сожалением я все же отвергла эту мысль. Затем, неимоверным усилием воли выудив из
тайников своей памяти хоть какие-то сведения относительно этого приема, я выполнила нечто
причудливое, после чего мой партнер, как ни странно, все же оказался на татами. Вновь и вновь я
повторяла эту свободную вариацию на тему санкё, мысленно горячо благодаря тори за неимоверное
терпение и снисходительность к моему невежеству… Когда же прозвучал сигнал к окончанию отработки
приема, я почувствовала облегчение Сизифа, водрузившего камень на вершину горы.
Каково же было мое смятение, когда после просмотра доселе неизвестного мне приема, меня вновь
пригласил тот же самый человек со словами: “Продолжим”. Тут уж делать было нечего —
я честно призналась, что этого приема мы еще не проходили. “Ничего страшного”, —
ответил он. Ничего страшного… Ничего страшного! Еще как страшно! В моем воображении живо
нарисовался гипс, наложенный на какую-либо из моих конечностей, а может, сразу на две…
Однако вспомнив наставления нашего тренера, а также сведения, почерпнутые в книге, посвященной
принципам айкидо, я, глубоко вздохнув и мысленно зажмурившись, шагнула навстречу неотвратимому року.
Как ни странно, я осталась жива и даже невредима. Во время десятиминутного перерыва между
тренировками я поинтересовалась, с кем же мне довелось стоять в паре? Оказалось, мне посчастливилось
славно лохануться не перед кем иным, как Михаилом Сафроновым. Признаться, это не слишком меня
огорчило. Тем лучше! Вспоминая это, я буду еще рьянее заниматься, чтобы в другой раз не было так
мучительно за себя стыдно.
Из всех других партнеров, с которыми мне затем довелось заниматься, особенно запомнилась Наталья
Береславская из клуба “Коинобори”. С необычайным терпением и дружелюбием она разъясняла те
или иные специфические моменты выполнения приема, при этом невероятно спеша успеть сделать как
можно больше… Отработка приема в паре с ней была одним из тех моментов тренировки, который
хотелось продлить как можно дольше.
Несмотря на усталость и измотанные нервы я, как ни странно, почувствовала легкую досаду,
когда обнаружилось, что факультатив подошел к концу. Все неприятные для меня моменты были забыты
— осталось только чувство глубокого удовлетворения и мысль, что сегодняшнее занятие принесло мне
огромную пользу. А также смутное и слегка тревожное ощущение, будто кто-то ехидно шептал внутри:
ну все, теперь ты влипла в айкидо основательно. Когда там у нас очередная тренировка?
В. Буяновская
|
